Год 2000. Между Небом и
Землей
***
Между мной и тобою – пропасть,
Между мной и тобой – километры,
Между нами предельно громко
Слышен шёпот подбитого ветра,
Между мной и тобой – сотни вёсен,
Наша память до боли скрючена,
Между мной и тобой – всплески весел.
Тихо плачущий скрип уключины.
Между нами – бездонное небо,
Между нами – Пространство и звезды.
В легких после безумного бега
Обрывается что-то и … Поздно:
Не вернуть мне тебя словами,
Не смотать в клубок километры,
Будет плакать и выть между нами
Хриплый голос подбитого ветра,
Тихий крик чуть лукавого эха –
Боль моей растревоженной памяти.
Задыхаясь в истерике смеха –
Устоять – и не падать бы!
Губ коснуться твоих горячих,
Петь бы вместе с израненным ветром.
Я ломаю пальцы – и плачу –
Между нами рву километры!
Я и ты… Небо. Сосны, поляны…
Солнце, ветер, искрится река…
Ты прости, ты видишь, как странно
Моя память сегодня резка…
Муза
Сидела, зажав в треугольник колени,
А вниз уходили бетоны ступеней,
И полное сонной солнечной лени,
Полное птичьей, звенящей, весенней
Радости
Утро врывалось в окно…
Сжав пальцы слегка - предвкушенье беды,
Тихо гитарные тронув лады,
Раскинуты белые в нотах листы,
Сидела – и пела – в глазах две звезды –
Муза
На заплеванной лестнице.
Ливень
Я распластана под темно-синим небом,
Временем закручена в спираль.
Жизнь моя – запутанная небыль,
Мне ее давным-давно не жаль.
В моем сердце – солнечные стрелы,
На гитаре – струны из дождя
Рву. Но я сама хотела,
Ливней чтоб пугливая змея
Обвилась у моей тонкой шеи,
Прямо в сердце выпустила яд.
Жду… И вот серебряные змеи
С тихим звоном, с каплями дождя,
Превращая всю реальность в небыль,
Понимая, что мне ничего не жаль,
Падают с грохочущего неба
И на мне свиваются в спираль…
Полустих
Да и имя мое – полуимя,
Полуимя мое – полузнамя,
Полузнамя над полуними,
Полузнамя над полунами.
Полунебо над полумиром,
Полудождь над полуземлею,
Полукафель в полусортирах,
Полушея с полупетлею,
Полугоре и полурадость,
Полумузыка, полупесни,
Полумерзость и полугадость
В моей жизни – так интересней.
Полусердце
колотится слабо
В застекленном полуокне:
Полужизнью живу
– полуладно.
Я умею любить вдвойне.
Быть проклятой проклятием всезнанья,
Уметь прощать в агонии прощенья,
Сбивать со спиц петлей тугих вязанье,
Хранить тебя прозрачной полутенью.
Быть проклятой проклятьем воскрешенья,
Не жечь мосты. И после расставанья
Быть проклятой проклятьем всепрощенья,
Быть проклятой проклятьем всепрощанья
***
Мы
заблудились на своей земле,
А в
небе кистью размахнули серость.
Туши
свечу – пойдем вперед во мгле,
Но
повторяя, что в неверье - вера.
Мы
городились – и средь серых плит
Нас
наша сказка к небу возносила.
Ладонью
с треском рушили гранит,
И
повторяли, что в бессилье – сила.
Мы
пробирались рядом через тьму,
Скользя
на шатких плитах мирозданья.
Шепчу
во мрак, неведомо кому,
Что
встреча – только отблеск расставанья.
Мы продирались через листья дней,
В
душе замерзшей теплили веселье.
Открой
глаза. Пойми, Уразумей,
Что ненависть – лишь истина прощенья…
Кошка
За
тобой я пройду сквозь стены,
Но
не рухнут бетонные плиты.
За
тебя - я разрежу вены,
Но
не смолкнут артерий ритмы.
За
тебя - я взойду на небо,
Но и
в ад меня черти стащат.
Изойду
и любовной негой,
И
прохладной могильной страстью.
За
тебя – я пройду через годы.
Простыня
наша станет бинтами.
Ты
прости, я – из дикой породы:
Я из
вольной кошачьей стаи…
Возвращайся
к истокам своим.
Возвращайся
к себе изначально.
А в
ладонях, как в чаше, дым
Яркой
свечки курился печально.
Возвращайся
к истокам, - назад!
Поджигай
черный крест меланхолий.
И
раскроются тихо глаза,
Запылав
от невиданной боли.
Возвращайся
к истокам, мой друг,
Словно
жизнью, играй перламутром.
И
когда-нибудь замкнутый круг
Разомкнется.
Сентябрьским утром…
И
мир пройдет, растает будто дым…
А
вечная печаль, нет, не растает.
Ты
вспомни век, когда был молодым
И на
углях отчаянный свой танец.
Ты
вспомни летний дождь в ночи
И
карие глаза мои – как звезды.
Кричать
бы, – но нет, поздно, промолчи,
Пусть
рвется крик, но поздно. Поздно. Поздно!!!
А
лес нас прятал, Светлый Лес берег,
И
голоса терялись наши в рощах.
Смеялся
Ангел, даровал нам Бог
Любовь.
И жить-то было проще…
И от
костра взвивался в небо дым,
Кричали
птиц свободнокрылых стаи.
Ты помнишь
век, когда был молодым,
Но время нам его не возвращает…
Пространству
Я
опять прихожу в новый день,
В
новый мир прихожу иноверцем.
Но
бросаю другую тень.
По-иному
поют ритмы сердца.
Я
Пространства храню и Пути
В
одинокой душе, словно в храме.
Прикажите
на казнь мне идти –
Я
пойду, улыбаясь глазами…
Нет
меня, нет тебя – есть пространство.
Нет
любви – лишь о ней белый стих.
Нет
дорог – только ветры странствий.
Бога
нет – осиянный есть лик.
Жизни
нет, – но и смерть тут безвольно
Умолкает,
оскал искривя…
В
этом мире мне грустно и больно.
Нет
меня. Нет меня. Нет тебя.
Песнь для дочери
перед боем
Вновь
усталое сердце стучит,
Занимаясь
игрой в светотень.
Ингеборга!
Возьми этот щит.
И -
вернись.
Со щитом?
На
щите?
Возвращайся
- и мы у огня
Пропоем
о победах твоих.
Возвращайся
из боя - и я
Пропою
тебе сложенный стих.
Сложим
сагу - и в шепоте рун
Разольется
свет твоих глаз,
И
замрет в ворковании струн
То,
что сделало верными нас
Твоим
косам и стрелам.
Ищи
Пограничность
игры в светотень.
А
пока же - возьми этот щит.
И
вернись-
Со щитом?
На щите.
***
А
внутри – зверьком самым маленьким –
Затаилась
Любовь святая,
Безупречная
– и простая –
Затаилась
зверьком самым маленьким.
И
ничтожным – и самым значащим,
И
святым и, увы, безбожным,
Самым
смелым и осторожным –
И
совсем ничего не значащим.
А
внутри, огнем самым солнечным,
Догорает,
как Феникс, сердце…
Солнышко
Назови
меня солнышком ласковым –
Я
тебе улыбнусь в ответ,
Поменяю
реальность на сказку, и
Я
пойму, что реальности нет.
Разменяю
волос своих золото
На
холодную сталь и на медь.
Я же
– Солнышко, я вечно молодо,
Я
стерплю (я должна стерпеть)
Взгляды,
смех, шум асфальта и города
Ради
этой лучистой любви.
Нищим
в горсти рассыплю все золото –
Только
солнышком назови…
Мы
прощались с тобой в полумертвом метро,
В Никуда отправлялся обшарпанный поезд.
Я
прижалась к стене, запахнувши пальто,
Затянув
змеевидный пояс.
Этот
миг расставания – восемь минут.
Это
губы – последнего ищут приюта.
А
мгновенья сквозь пальцы упрямо текут,
Тают
в наших ладонях минуты.
Мы
молчали. И плыл сигаретный дым.
Округлялись
глаза у безликих прохожих.
Быть
хотела любимой. Хотел быть любим.
Если
мы не полюбим – то кто же?
Стыла
ламп обгорелых в щербинах луна.
Я
пыталась найти хоть последнюю дверцу.
Я
уйду. Я домой. Я еще дотемна.
И в
подушку – расплакать
сердце…
Нам
не нужно друг друга прощать,
Нам
не нужно друг с другом прощаться,
Нам не надо о прошлом молчать –
Нам
не нужно к нему возвращаться.
Не
нужна нам разлуки печать,
В
старой церкви вдвоем не венчаться.
Нам
не нужно друг друга прощать.
Нам
не нужно друг с другом прощаться.
Нам
не нужно о вечном скучать.
Согрешить
– и вдвоем не молиться.
Нам
не нужно друг друга прощать,
Как
не вспомнить знакомые лица.
Мы
друг другу совсем не под стать.
Не
сойтись, не любить неуклюже.
Нам не
нужно друг друга прощать
И
прощаться нам тоже не нужно.
Нам
не нужно друг с другом прощаться.
Не у
Солнца нам вместе вращаться.
В
старой церкви вдвоем не венчаться.
Не
скучать.
Не молчать.
Не прощать.
А
котенок свернулся в клубочек,
Я –
из тех городских одиночек,
Что
успели на поезд в Вечность.
Но
опять путь провел меня мимо
Станций
Встреч и платформ Расставаний.
Мне
хотелось быть солнцем любимой!
Я
билет сжимала в кармане…
Но
опять мимо нашей встречи,
И
опять я «персона нон грата».
Я
успела на поезд в Вечность,
Но,
увы, перепутала дату…
Белый стих
Пробиралось
сквозь липкую мглу
Обреченное
пламя свечи…
И
стремилась в небесную высь
Феникс
вещая, крылья ломая…
Согревала
ладонь ладонь,
Бисер
пота, огонь минут.
Разлететься
– секундный взрыв,
Часовое
мгновенье-молитва.
Разгорались
огни-глаза,
И
усталая пыль пути
Застилала
нам горизонт,
Расплавляя
синтетик-воздух.
Опаленную
руку я
Опаленной
рукой сожму.
Я
пойду на верную смерть –
Но я
буду любить тебя…
(с) Инга Ильина, 2000