Железнодорожный Ангел

 

 

Кто Вам сказал, что Крылатым чужды средства человеческого прогресса?.. Кто еще до сих пор уверен в том, что Ангелы исключительно летают в голубом поднебесье, напрягая белые крылья?.. Бредни, обычные человеческие бредни, выдумки людей, уверенных в собственной неповторимости. Ангелы давным-давно освоили автобусы и самолеты, не говоря уж об автомобилях и поездах... Только у Ангелов есть одна замечательная особенность: им не нужно выстаивать огромные очереди в вокзальных кассах, им не нужно оплачивать свой проезд и провоз багажа. Как сказали бы люди: «все за счет фирмы»...

На подножке стоял маленький Ангел, светлый и кудрявый, собственно, как и все сотрудники ангельского пантеона. Маленький железнодорожный Ангел... Честно говоря, железнодорожным Ангелом он стал всего лишь позавчера, получив первое и ОЧЕНЬ важное задание – сопроводить девушку навстречу своему Счастью. Для другого, более взрослого и опытного Ангела, это было бы очень просто – всего лишь восемь часов в плацкартном вагоне фирменного поезда Горький-Москва. Всего лишь восемь часов неусыпного надзора и – сдать с рук на руки, поцеловать обоих в макушки и улететь... И они бы не увидели маленького Ангела с белыми крыльями, не почувствовали этот влажный и робкий детский поцелуй, да и ветер, поднятый распахнутыми крылами, показался бы лишь обычным майским ветерком. Ничего особенного, самое обыкновенное чудо. Самое обыкновенное, самое рядовое чудо для Ангела.

Но – для взрослого и опытного Ангела!.. А наш Ангел был еще маленьким и абсолютно неопытным, и ему было так интересно все происходящее вокруг: людская толчея, запах железной дороги, торопливые прощания и сентиментальные встречи на перроне. Он глазел по сторонам, чуть ли не открывши рот, и постоянно отставал от своей спутницы, лавирующей в людской толпе с небольшой дорожной сумкой на плече. Но (Ангел был крайне доволен этим) – все же не потерял ее, успел в самый последний момент вспрыгнуть на подножку, окинуть взглядом суетящийся вокзал и пройти в вагон. Увидел, как она забрасывает свою сумку на третью боковую полку, радостно улыбнулся и устроился на верхней полке напротив, болтая ногами и мурлыкая себе под нос нечто вроде: «Турум-турум-турум...».

Турум-турум-турум... – отозвалась дорога, и Ангел улыбнулся, прикрыв огромные зеленые глаза. Процесс начался, и теперь – только восемь часов, наблюдая, вбирая в себя ее тихую радость, кожей ощущая ее предвкушение долгожданной встречи. Всего лишь восемь часов дороги... Восемь часов металлической песни рельс. Восемь часов в полупьяном-полуспящем плацкартном вагоне – и задание выполнено!.. Ангел радовался и наблюдал за своей попутчицей, сидящей на нижней откидной полке и смотрящей в окно на  стремительно убегающие города. В граненом стакане с подстаканником парил чай – самый обычный, горячий железнодорожный чай с несладким сахаром стоимостью в пять рублей. Она обжигала губы, вздыхала – то ли грустно, то ли радостно, - и повторяла, совсем неслышно, на уровне мысли: «Солнце мое, солнышко...».

Но Ангелы умеют читать мысли. Все Ангелы, даже самые маленькие и неопытные, поэтому и наш кудрявый Ангел зацепился за эту мысль и все повторял: «Солнце, солнышко...». Он тоже любил солнышко – теплое и ласковое, разбрасывающееся веснушками-конопушками. Любил солнышко, похожее на большие и сочные апельсины... Восемь часов до встречи двух Солнышек, восемь часов Дороги...

Закончив с чаем, спутница Ангела встала и направилась в тамбур. «Так... – подумал Ангел, - курить... Не люблю, но что ж делать, велели не спускать глаз». И Ангел вздохнул и поплелся вслед за ней в прокуренный тамбур. Брр... Отвратительный запах, мокрые окурки, подвыпившие мужики. Но Ангел был спокоен за нее: он знал, что его попутчица не станет искать случайных встреч и компаний, ведь она едет к нему, к своему Счастью!.. Так и произошло: мужчины галдящей толпой покинули тамбур, и она осталась одна, вытянула из пачки еще одну сигарету, щелкнула зажигалкой. Ангелы хоть и научились ездить в поездах, хоть и переняли многие человеческие привычки, но курящего Ангела никто и никогда еще не встречал. Поэтому наш Ангел сложил на груди руки, еще по-детски пухлые, и продолжал наблюдать за своей спутницей. Она медленно курила, практически не вбирая в себя едкий дым, прислонившись лбом к запотевшему холодному стеклу. О чем она думала? Даже Ангелу было непонятно: светлое чувство ожидания встречи, радость от дороги – это он чувствовал явно, да и не хуже ее, поскольку сам был рад и дороге, и встрече. Но в светлый мотив вплетались какие-то неуловимые горькие ноты... Более опытный Ангел обратил бы на это внимание, стер бы эти нотки, вторгшиеся в светлую песню Счастья. Но Ангел... Ангел был еще слишком мал. И слишком неопытен. Он слышал только одно: уверенный ритм дороги и радостную песню сердца, ждущего встречи... А до встречи уже только семь часов!

Дальше все продолжалось так же: полусонный вагон, не спящая она, второй и третий чай, бесконечные сигареты... Ангел даже перестал ходить с ней в тамбур, логически рассудив, что ей оттуда никуда не деться. Сидел себе на верхней полке, радовался дороге, бормотал «турум-турум-турум», и от нечего делать вторгался в сны соседей по вагону, разбрасывая в них добрые и светлые сюжеты. Да, сил у Ангела было много, а опыта – увы и ах! Знал бы, как все обернется, - сберег бы свои силы, знал бы... Но задание хоть очень важное, хоть и первое, - но не ахти какое сложное: просто проводить. Оставалось всего-то четыре часа, половина пути уже позади...

...Поезд замедлил ход, потом что-то натужно заскрипело (что – неизвестно, Ангелам не читают курс по устройству поездов), в окна блеснули огоньки вокзала. «Владимир», - прочитал он название города в ее мыслях и вместе с ней вышел на перрон. Она осталась стоять рядом с вагоном, закурила очередную сигарету (Ангел мысленно вздохнул) и устремила ожидающий взгляд в небо. А маленький и любопытный Ангел, опять-таки прочитав в ее мыслях «Стоянка - 23 минуты», вприпрыжку побежал на вокзал – интересно же, хоть и Ангел... Новые города, новые лица, - посмотрю чуть-чуть и вернусь!..

Так... Дежурные вокзальные цветочники, людское столпотворение, обычные газетные ларечки с картами города и открытками. Тааак... Ничего интересного... А вот это уже любопытно, подумал Ангел. Другой бы ничего не заметил, но маленький Ангел увидел... апельсины! Оранжевые, почти золотые, круглые, аппетитные... «Солнышки!» - промелькнуло в кудрявой голове. Хорошо бы порадовать свою случайную попутчицу таким южным солнышком, вот только какой выбрать?.. Все такие красивые, яркие, радостные!.. Да, как оказалось проблема выбора свойственна и Ангелам!..

Ангел думал довольно долго, выбирал-выбирал и выбрал, наконец, – спелый, идеально круглый, золотой апельсин, похожий на майское солнышко. Расплатился с продавцом порцией хорошего настроения, и побежал к поезду, сжимая в маленькой влажной ладошке солнечный южный фрукт. Пробежал по мостику, спустился на платформу и... И увидел огоньки набирающего скорость поезда!.. На секунду закрыл глаза, включил внутренние часы – так и есть, прошло двадцать пять минут!.. На перроне еще дымился окурок с белым фильтром, испачканным вишневой губной помадой, но ее – уже не было здесь...

«Вот тебе и турум-турум-турум...», - ошарашено сказал Ангел, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать сейчас. Доли секунды, - и маленький Ангел расправил белые крылья, сорвался с места и взмыл вверх, сжимая в ладошке солнечный апельсин. Догнать набирающий скорость поезд, ведь еще можно успеть...

Но сил – осталось так мало! Подаренный десяток добрых снов в шатком плацкартном вагоне, хорошее настроение, отданное продавцу в награду за апельсин... Ведь Ангел-то был еще совсем-совсем неопытный, а задание – самое первое и самое важное!.. Взмах, еще взмах, еще и еще... Только бы успеть, только бы успеть, ведь она сейчас там одна – беззащитная, так трогательно ждущая встречи!.. Только бы успеть...

Но слабело дыхание, накапливалась усталость в маленьких белых крыльях, грустнели светлые глаза, - и увеличивалось расстояние между Ангелом и поездом. Хоть Ангел и окончил школу с отличием, но он сам честно знал, что его пятерка по физической подготовке – «натянута», пусть совсем чуть-чуть. Вот этого «чуть-чуть» Ангелу и не хватило...

Не успел... Опустился на рельсы, просчитал в голове расписание поездов: следующий - через двадцать семь минут. Может быть, еще успею, может быть, встречу их на вокзале, поцелую в макушки... Может быть...

....Плачущий Ангел, сидя на звенящих рельсах, ел апельсин. Апельсин казался горьким и невкусным, и оранжевый сок стекал по пухлым детским пальчикам на полотно железной дороги...

Потом – как в страшном сне: четыре часа на крыше поезда, ветер, бьющий в заплаканное лицо, дорожная пыль, проносящиеся мимо какие-то злые огоньки придорожных городов. Четыре часа – как одна минута, и дорога поет уже не беззаботное «турум-турум-турум», а лихорадочное «успеть-успеть-успеть!». Только бы успеть, только найти, только прикоснуться губами, благословить, взять их за руки и соединить навсегда! Такое важное задание...

Ангел не успел... Стоял на перроне, с потемневшими от железнодорожной пыли крыльями, с грязным лицом, растрепанными волосами, стрелял глазами по сторонам, - и никого не находил. Пытался просчитать, отследить, - не оставалось сил, ни единой капельки! «Черт бы их побрал, эти добрые сны людей из шестого плацкартного вагона!.. Провались под землю все эти владимирские апельсины и мое детское любопытство!», - ругал себя Ангел, сбегая вниз по эскалатору, расталкивая приезжих. Бежал, как самый обычный человек. И ругался, между прочим, тоже...

А где-то, совсем далеко от центра Москвы, в вазе умирала огромная бордовая роза, с которой он встретил ее на вокзале. И они смотрели друг на друга, держали друг друга за руки, вместе провожали день и встречали утро, - но что-то было не так. Ангел – не успел...

Три дня маленький Ангел ездил на метро и посещал все московские достопримечательности в надежде встретить их. Трое суток не ел и не спал, все бродил и искал... Но однажды потерянного – уже не вернуть. Разбитую чашку – не склеить. Никогда...

И на склоне третьего дня  Ангел вернулся на вокзал (ну он же видел ее обратный билет, он читал в ее мыслях бьющуюся пурпуром фразу «Я должна уехать!»). Стоял и ждал, - маленький Ангел в пыльных одеждах, с заплаканными глазами. «Ведь еще могу успеть, - думал Ангел. – Они придут минут за десять до отправления, будут прощаться, и вот тогда-то я поцелую их в макушки, тогда-то я возьму их за руки, и они будут счастливы!». И сам радовался, как же ему раньше не пришла в голову такая простая мысль.

Ангел ждал их у шестого вагона (видимо, судьба у нее такая – ездить в шестых вагонах), стоял и улыбался. Оставалось пятнадцать минут до отправления поезда, еще можно успеть, думал Ангел и весь светился ласковым внутренним светом. И мурлыкал себе под нос радостное «турум-турум...»

... А когда до отправления осталось пять минут, Ангел взволновался не на шутку. Пытался остатками сил прощупать нити их судеб – и натыкался на пустоту. «Чертово метро! – подумал Ангел. – Всегда гасит все сигналы! Вот «Би-Лайн» в метро и то работает, а Ангелы – нет...». И светлые глаза Ангела начинали грустнеть...

«Фирменный поезд «Нижегородец» Москва-Нижний Новгород отправляется с первого пути», - услышал Ангел. И в тот же момент увидел их, практически вылетающих из перехода на расстоянии приблизительно двухсот метров от него. Он крепко держал за руку ее, задыхающуюся от длительного и быстрого бега, в ногах путалась сумка, ветер трепал волосы. Ангел моментально взмыл вверх, набирая сумасшедшую скорость, - ведь еще можно успеть, еще можно!..

И видел, что не успевает: видел, как она запрыгивает в первый попавшийся вагон, он подает ей сумку, она смотрит в окно, держа кончики его пальцев кончиками своих, попутно ругаясь с проводниками, пытающимися отнять последние секунды прощания... И в тот момент, когда Ангел подлетел совсем близко и даже увидел табличку с номером вагона, - поезд тронулся. Ангел видел, как выскользнули ее пальцы из его руки, и понял: «Не успел...».

Не успел, но ворвался в окно, обнял ее за опущенные плечи детскими ладошками, еще до сих пор грязными и липкими от апельсинового сока. Почувствовал, как дрожат плечи, - и проклял самого себя. Ведь не успел, не успел, ох, дурилка апельсиновая!..

Потом шел за ней, упрямо сжавшей губы, через вагон-ресторан и купейные вагоны. Вместе покупал белье, забирался на верхнюю полку, вместе с ней смотрел в ночь, вместе грустил, вместе писал прощальные sms...

А потом вместе с ней вышел покурить в тамбур. Она достала пачку, дрожащими пальцами вытянула две сигареты и спросила: «Ангел, будешь?». Ангел удивился, а она лишь покачала головой: «Да, солнышко, я вижу тебя. Теперь – вижу...». И Ангел взял детскими пальцами длинную сигарету, девушка щелкнула зажигалкой, затянулась впервые глубоко-глубоко и будто хотела что-то сказать – и не сказала.

- Я... не успел, - опустив зеленые глаза, сказал Ангел.

- Нет, - горько ответила она. -  Нет, это мы поспешили...

Поезд уносил свои двадцать вагонов в беспробудную майскую ночь, а в тамбуре все курили девушка и Ангел, смотря друг на друга бездонными глазами размером со Вселенную. И колеса пели: «Прощай-прощай-прощай...».

***

«Не брось меня, Господи, пришли ко мне Ангела,

Мы выпьем по маленькой, закурим вдвоем...», - пела она, а Ангел сидел на ее кухне и слушал. Повзрослевший, возмужавший Ангел с длинной дамской сигаретой в руке.

Отложив гитару, она закурила, вздохнула и, улыбаясь, произнесла:

- Я до сих пор не могу поверить в реальность курящего Ангела...

- Я тоже, - ответил Ангел. Немного помолчал и задал вопрос, - А ты и правда не злишься на меня за... За то, что вы теперь не вместе?..

В ее кофейных глазах вспыхнула вселенская боль, но она сдержалась и ответила:

- Да нет, солнышко... Ты просто был тогда еще маленьким и совсем неопытным. – Вздох. – Так, значит, должно быть...

И снова взяла гитару, и рвала душу Ангела своими песнями напополам... А потом, закончив балладу, грустно улыбнулась и спросила:

- Ну что, Ангел, едем?..

- Едем, конечно! – вспыхнул Ангел. – Но только куда?..

- А неважно... Мы едем искать наше потерянное Счастье...

 

«Турум-турум-турум» - пела дорога...

 

(с) Инга Ильина, 2004