Черно-белая Сказка

 

- Мам, а расскажи Сказку? – полувопросительно попросила девочка со светлыми кудряшками, сворачиваясь калачиком под лоскутным одеялом. Ей, дочери Сказочницы, прекрасно было знакомо умение матери удивительным образом сплетать слова, музыку и чувства, да так, что сложно было понять, где правда, где вымысел...

- Сказку?.. Что же, можно и Сказку... – задумчиво ответила ей мать, откидывая назад толстую черную косу. – О чем же тебе рассказать, дочка?

- О принцессе, - тут же ответила кудрявая малышка, уже предвкушая маленькое предсонное чудо.

Все девочки хотят услышать сказку о рыцарях, о драконах, о принцессах, которыми им никогда не стать... Девочки, обреченные на будущность домохозяйки в тесной двухкомнатной хрущевке, на незнание значения слова «Любовь», на невстречу с настоящим Чудом... Великие, почти святые, наивные девочки с глазами мудрецов... Уже знающие, что чудо никогда не случится – но отчаянно верящие в то, что из любых правил бывают исключения...

- Что же... Сказку о принцессе... – тихо проговорила черноволосая женщина. – Можно и Сказку... Только вот, знаешь что... Давай я тебе спою... Легенду о Черной Королеве...

На округлое колено легла тяжелая гитара, женщина полуприкрыла блестящие в темноте глаза и провела длинными пальцами по непослушным струнам:

- Слушай...

 

«... Длинная рука, унизанная тонкими кольцами из черненого серебра, протянула Белому Рыцарю письмо, запечатанное восковой печатью:

- Возьми, мой Рыцарь, и скачи во весь опор к Королю Фиолетовой Страны. Вернись с ответом и...

Рыцарь преклонил перед Черной Королевой колено, принял из ее рук тяжелый пергаментный свиток, коснулся губами серебряного перстня на ее безымянном пальце:

- Будет исполнено, моя госпожа...

- Если ты вернешься... – сказала Королева и сама же себя поправила. – Когда ты вернешься, я стану твоей женой, мой Рыцарь.

- Тогда я буду лететь на крыльях Любви, моя Королева... – низко наклонилась голова в шлеме с белым пером. – Я вернусь так быстро, как только смогу...

- Я буду ждать тебя, Рыцарь... – еле слышно. – Я буду ждать тебя...

- А я буду спешить, моя Королева...

 

По ступеням, временем щербленным,

По полям невспаханной души

В черный замок, снегом занесенный,

Белый Рыцарь снова поспешит.

 

... Холодно принятый у двора Короля Фиолетовой Страны, Белый Рыцарь во весь опор спешил обратно, к занесенному снегом черному замку, башни которого взметнулись в небо отрогами дивных скал. У самого его сердца  покоился свиток с ответом, который так желала получить Черная Королева. Письмо, запечатанное сургучной печатью с оттиском перстня Фиолетового Короля, - легкое, почти невесомое, и вместе с тем тяжелое и почему-то жгущее грудь Рыцаря.

Белоснежный конь еле слышным храпом умолял о передышке, отстукивая усталыми копытами размеренный ритм по гладко вымощенной дороге. Но Рыцарь и не думал об отдыхе – его звали, манили к себе грустные вишневые глаза любимой Черной Королевы...

 

Зерна отделяются от плевел,

Затихает сумрачный напев...

Рыцарь мчится к Черной Королеве –

Лучшей из прекрасных королев.

 

... И все же Рыцарю пришлось остановиться на ночь в придорожном трактире – задать корма коню и самому выпить кружку горячего вина. Да и к тому же метель начиналась нешуточная, на расстоянии протянутой руки уже не было видно ничего, кроме смутного молочного марева. В такую погоду и с дороги сбиться недолго, и можно вовсе никогда не добраться до черного замка...

Рыцарь уже было совсем собрался отходить ко сну, но все-таки решил напоследок проверить наличие письма. Письмо было на месте. Письмо по-прежнему жгло грудь и руки...

И тогда на свой страх и риск Белый Рыцарь решился распечатать пергаментный свиток – слегка подогрел сургуч на огне и развернул светло-серую плотную трубочку. Пробежался глазами по витиеватым буквам – и побледнел, похолодел, уловив лишь одно: «Фиолетовая Страна считает необходимым отклонить Ваше предложение о необъявлении войны». Значит, будет война! Может быть, полки в фиолетовых мундирах уже в пути! Значит, надо успеть!.. Успеть взять ее за руку, сообщая эту тяжелую новость, успеть расшнуровать тугой корсет, когда у Королевы перехватит дыхание, успеть поднести воды и нюхательную соль... Успеть!..

И Рыцарь взнуздал коня, вскочил на его спину и скрылся в молочно-бледном снежном мареве...

 

И быстрей ветров несутся кони,

На письме разломана печать –

Лишь бы королевские ладони

Поскорей в свои ладони взять!

 

... Сколько времени скакал Белый Рыцарь по занесенным снегом дорогам?.. Он утратил счет часов и минут, будто бы навсегда потерянный в этом мареве. Только стук копыт по выщербленным камням дороги. Только стук сердца под белой рубахой. Только бешеный стук в висках: «Успеть! Сказать! Спасти!..»

 

По каменьям, временем щербленным,

По полям нетронутой  души

В черный замок, снегом занесенный,

Белый Рыцарь всех быстрей спешит.

 

... Черная Королева не находила себе места, каждую минуту подходя к узкому стрельчатому окну и глядя на дорогу, на которой не мелькало ни единой темной точки. Лишь белая безмолвие, лишь тишина, лишь безумствующий снег – и нет ответа, и безгласно мирозданье.

В королевских покоях горели витые черные свечи, отражаясь в бесконечных зеркалах – нескончаемый коридор пылающих огней. Как дорога, по которой должен прискакать Белый Рыцарь, прискакать – и вложить в длинные пальцы письмо, коснуться губами серебряного перстня. Но нет его, только свечи и – зловещая тишина, как затишье перед штормом.

У Королевы постоянно перехватывало дыхание, и даже расшнурованный корсет не облегчал ее мучительных попыток вобрать в грудь затхлого замкового воздуха. И вспомнилось удивительно невкусное, почти горькое вино за недавним обедом, и многозначащие усмешки Серого Графа, и заговорщицкое молчание за длинным столом...

Королева вмиг поняла все, и дыхание перехватило еще сильнее, чем прежде. На негнущихся ногах, Черная властительница подошла к узкому окну, последний раз посмотрела в него – ни души, лишь воет метель и где-то далеко, за лесом, плачут снежные волки.

- Не дождалась... Прости... – прошептала Королева сухими губами и медленно, шурша черным шелком платья, осела на пол.

Пламя одной из черных витых свеч какую-то долю секунды поколебалось на сквозняке и погасло навсегда...

 

Мне б его дождаться в этот вечер,

Приласкать усталым светом глаз,

Но пылают, словно сердце, свечи –

«Ты прости, тебя не дождалась...»

 

... Конь Белого Рыцаря храпел и задыхался, чувствуя свою скорую смерть. Подковы сбиты до самых копыт, и на губах уже кровавая пена, но надо – успеть! Ведь осталось всего-то чуть-чуть, последний поворот на последнем перекрестке, и вырастут впереди, как из небытия, гордые острые башни, в одной из которых горят свечи и – ждет Она!

Но вот конь неожиданно захрипел громче и  дернулся в сторону, с наезженного тракта в бледное марево – чувствуя Смерть. Передняя тонкая нога подломилась, и лошадь упала на промерзшую землю, поднимая под себя Белого всадника.

... А когда Рыцарь выбрался из-под еще горячего лошадиного тела, то прямо перед собой увидел свою Королеву. Черную, но совсем прозрачную... На удивленном лице отпечаталась смертельная бледность, глаза были еще живы, но уже подернуты поволокой нездешнего мира. И когда призрак Королевы протянул к Рыцарю длинную руку, то сквозь ладонь, как через сито, проскользнули несколько крупных снежинок.

- Не дождалась, любимый... Прости... – прошептал призрак окровавленными губами.

Белый Рыцарь протянул к Королеве обе руки, но темный силуэт уже полностью растаял в смертельно-бледной метели...

 

Снова перекресток и налево!..

Догорает тонкая свеча...

Бледный призрак мертвой Королевы

Сам выходит Рыцаря встречать...

 

... Не веря своему видению, Белый Рыцарь взбегал наверх, в покои Королевы, по червленым ступеням – красным, будто кровь, запекшаяся на губах возлюбленной. Бежал, расталкивая молчащую челядь, зацепляясь плащом на подсвечники на древних стенах, с треском разрывая дорогую ткань. Добежал, открыл дверь и остолбенел, замер прямо на пороге – даже мертвая, Королева все равно смотрела остановившимися глазами на дорогу, ведущую к замку. Даже в смерти она ждала его...

Рыцарь сжал в своих крепких объятиях еще теплое, податливое тело, коснулся губами неестественно бордовых губ – и не заплакал. Лишь уложил свою Королеву на ложе, укрыл темно-синим покрывалом и сам опустился на колени рядом с телом возлюбленной.

И когда кончилась эта первая и последняя брачная ночь Черной Королевы и Белого Рыцаря, замок рухнул... И не осталось камня на камне, не осталось даже пыли...

Осталась лишь Легенда, горькая, как полынь...

 

По ступеням, словно кровь, червленым,

По полям изорванной души...

Рухнул замок, снегом занесенный...

Белый Рыцарь, можешь не спешить...»

 

- Осталась лишь Легенда, горькая, как полынь, - еле слышно повторила мать, подтыкая одеяло давно спящей дочке.

- Осталась лишь Легенда... – тихо ответил ей голос из-за плеча, и женщина почувствовала нежные и ласковые руки, уверенно обхватывающие ее талию. – Осталась лишь Легенда, моя Королева...

- Осталась лишь Легенда, мой Рыцарь, - ответила Королева, оборачиваясь и встречая теплый, чуть застенчивый поцелуй. – И остались мы...

 

... Бесконечно долго смотрит Черная Королева на занесенную жестким снегом дорогу. Мертвенный блеск ледяных кристалликов щиплет ей глаза, но она смотрит, не мигая и не отворачиваясь. Она знает, что вот-вот на горизонте появится Белый Рыцарь...

«Поспеши, мой Рыцарь!» - гуляет тихий голос по гулким коридорам мирозданья.

«Дождись, моя Королева!» - отвечает ломкое эхо.

 

Она знает, что Рыцарь спешит к своей Королеве.

А Рыцарь знает, что Королева его обязательно дождется...

 

© Инга Ильина, 2005